1. Определение «Героя нашего времени» как романа фило­софского прочно утвердилось в литературоведении. Однако при этом следует согласиться с современным исследователем, что философичность романа «чаще всего не учитывается ни при уяснении его жанровой природы, ни при его конкрет­ном изучении»1. Есть два широко распространенных взгляда, которые ста­ли общим местом изучения романа: 1) личность Печорина дана статично, герой не меняется, и каждое новое «приклю­чение» лишь раскрывает Печорина с какой-то стороны, допол­няет, проясняет образ2; 2) философичность романа связыва­ется исключительно с «Фаталистом»3. Нам кажется весьма плодотворным иной взгляд на проблему. Узнаваемая роман­тическая личность показана в критический момент, знаменующий собою поворот в мироощущении и судьбе героя. Личност­ные качества Печорина в романе даны в своеобразном и отчётливо…

Американская студентка спросила у профессора, в каком веке жил Достоевский. Она прочитала его романы и хотела узнать подробности о русском классике. Эта ситуация свидетельствует, во-первых, о вневременной существенности литературного факта: человек определенного культурного опыта и читательских ожиданий способен непосредственно откликаться художественному движению соответствующего качества, которое приобретает для него актуальный смысл, не зависящий от непосредственных условий возникновения этого литературного факта. Этот смысл, во-вторых, стимулирует обращение к истории его происхождения. Противоположные интеллектуальные движения составляют цикл понимания. Сначала творчество Достоевского осваивается как нечто в общем известное, т.е. с точки зрения определенной традиции, как сообразное ей внятное высказывание, обязательно — в силу уникальности — смещающее, проясняющее смысл традиции. Движение понимания осуществляется в определенном культурном…